ПРЕДЛАГАЕМ ВСЕМ НАПРАВИТЬ ЗАПРОС ШАДАЕВУ О ТОМ КАКИМ БОКОМ ЧАСТНЫЙ MAX СТАЛ ПРОДВИГАТЬСЯ КАК ГОСУДАРСТВЕНЫЙ МЕССЕНДЖЕР

ДРУЗЬЯ! ПРЕДЛАГАЕМ ВСЕМ НАПРАВИТЬ ЗАПРОС ШАДАЕВУ О ТОМ КАКИМ БОКОМ ЧАСТНЫЙ MAX (принадлежащий ОООшке) СТАЛ ПРОДВИГАТЬСЯ КАК ГОСУДАРСТВЕНЫЙ МЕССЕНДЖЕР! ОЧЕНЬ ВАЖНО ЧТОБЫ НАПИСАЛИ КАК МОЖНО БОЛЬШЕ ГРАЖДАН! СОТНИ, ТЫСЯЧИ! ОБЯЗАТЕЛЬНО ДАЙТЕ НАМ ОБРАТНУЮ СВЯЗИТЬ ПО ОТВЕТУ!

Отправляйте обращения через эл.приемную: https://digital.gov.ru/contacts/

В поле обращения копируйте и вставляйте следующее сопроводительное письмо:

МИНИСТРУ ЦИФРОВОГО РАЗВИТИЯ, СВЯЗИ И МАССОВЫХ КОММУНИЦКАЦИЙ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

М.И. ШАДАЕВУ

О разъяснении правового статуса мессенджера «MAX» и оснований его

позиционирования как «национального» и «государственного»

Уважаемый Максут Игоревич! В публичном информационном пространстве (сообщения СМИ, выступления должностных лиц, официальные релизы и иные материалы) мессенджер «MAX» неоднократно позиционируется как «национальный» и/или «государственный» мессенджер, либо как инфраструктурный сервис, обеспечивающий взаимодействие граждан с государством.

Прошу прояснить ситуацию правового статуса мессенджера «MAX» и ответить на мои вопросы, которые я прилагаю файлом к данному обращению.

Файлом прилагайте основное обращение:

СКАЧАТЬ ОБРАЗЕЦ В ВОРДЕ (если что хотите дополнить от себя)

СКАЧАТЬ ОБРАЗЕЦ В ПДФ (если просто хотите прикрепить)

Правда придется авторизоваться через ГУ. Если у вас нет ГУ то, как вариант, можете попробовать направить на эл. почту office@digital.gov.ru, но гарантий что рассмотрят нет.

О сути вопроса читайте подробнее:

Мессенджер MAX сегодня подаётся как ключевой инструмент цифрового взаимодействия граждан с государством. В публичных высказываниях и в СМИ его называют «национальным» и даже «государственным» мессенджером, создавая впечатление, что речь идёт о некоем официальном государственном сервисе, за который напрямую отвечает Российская Федерация. Однако внимательное чтение пользовательского соглашения MAX (на дату редакции 01.11.2025) рисует иную, гораздо более сложную картину.

Юридически сервис принадлежит и администрируется не государственному органу, не казённому учреждению и не государственной информационной системе, а частной компании — ООО «Коммуникационная платформа». Именно с этим юридическим лицом пользователь вступает в договорные отношения, принимая пользовательское соглашение как договор присоединения. Никаких упоминаний о том, что владелец сервиса — органы власти или Российская Федерация, в документе нет. Тем не менее, в публичной риторике сервис маркируется как «национальный»/«государственный», что для непросвещённого пользователя практически неизбежно смешивается с представлением о прямой государственной ответственности.

Особое внимание заслуживает модель ответственности, которую оператор закрепляет за собой в тексте соглашения. Сервис предоставляется на условиях «как есть», без каких-либо гарантий бесперебойности или безошибочности работы. Компания прямо отказывается гарантировать отсутствие вирусов, вредоносного кода, технических сбоев. Более того, она заранее снимает с себя ответственность за потерю данных, ущерб устройствам пользователя, упущенную выгоду, репутационный вред и иные негативные последствия, возникающие в связи с использованием сервиса, включая взломы, утечки и технические инциденты. Это типичная для коммерческого IT‑сектора попытка максимально ограничить риски, но в данном случае она сочетается с иной, куда более чувствительной особенностью — глубокой интеграцией с государственными информационными системами.

MAX не просто платформа для обмена сообщениями. На основании специального федерального закона и правительственных актов через него реализуются функции многофункционального сервиса обмена информацией при взаимодействии с государственными информационными системами. Речь идёт о таких инструментах, как Цифровой ID, передача сведений из ГИС в адрес организаций, подписание документов в электронной форме. В пользовательском соглашении прямо указано, что действия, совершаемые через Цифровой ID, приравниваются к предъявлению документов, а все операции в этом профиле считаются совершёнными лично пользователем. Фактически частный мессенджер становится инфраструктурой для юридически значимых действий: подтверждения статуса, передачи персональных данных, участия в сделках и взаимодействии с организациями, включая тех, кто получает сведения из государственных реестров.

При этом именно на таком узле — в точке соприкосновения гражданина с государственными данными — оператор сервиса оставляет за собой право практически не нести ответственности ни за сбои, ни за утечки, ни за последствия компрометации аккаунта. На практике это означает, что если доступ к устройству, учётной записи или аутентификационным механизмам получит третье лицо и через Цифровой ID будут совершены действия в отношении пользователя, формально они будут трактоваться как действия самого гражданина, тогда как возможность возложить ответственность на оператора платформы оказывается минимальной.

Дополнительный пласт рисков связан с обработкой данных. Соглашение предусматривает возможность доступа к адресной книге на устройстве, сбор имён и номеров контактов для внутреннего использования — от поиска пользователей до различных уведомлений и «иных функций сервиса». Люди, чьи номера оказались в телефоне пользователя, такого договора с оператором не заключали, однако их данные включаются в орбиту мессенджера. Профиль самого пользователя становится объектом поиска по номеру телефона и никнейму; базовая видимость имени, фотографии, ряда иных полей по умолчанию открывает дополнительные возможности для вторичного использования этих данных третьими лицами, за что оператор тоже заранее снимает с себя ответственность.

Таким образом, складывается парадоксальная с точки зрения логики цифрового государства конструкция. С одной стороны, гражданам фактически предлагают воспринимать MAX как государственно значимую инфраструктуру, через которую осуществляется доступ к части сервисов, связанных с государственными информационными системами и юридически значимыми действиями. С другой — в правовом плане они имеют дело с частным продуктом, управляемым коммерческим обществом с ограниченной ответственностью, которое в своём публичном договоре максимально дистанцируется от возможных последствий использования этого продукта.

Вопрос здесь не столько в констатации «хорошо» или «плохо», сколько в прозрачности и честности конструкции. Если значимая часть цифрового взаимодействия «гражданин — государство» концентрируется на частной платформе, логично ожидать особого правового режима: повышенных требований к ответственности оператора, чётких государственных гарантий по защите данных и прав пользователей, ясного распределения рисков между государством и частной компанией. Сегодня, судя по пользовательскому соглашению, этого не видно: в публичной риторике MAX обрамлён государственным статусом, в договорной базе — выстроен как типичный коммерческий сервис с минимумом обязательств.

В такой ситуации у граждан есть не только право, но и смысл задавать государству прямые вопросы. На каком основании мессенджер в официальной коммуникации называется «национальным» или «государственным», если юридически это частный продукт ООО? Какими нормативными актами закреплена концентрация государственных цифровых сервисов и доступа к данным ГИС на платформе, оператор которой de facto почти не несёт ответственности перед пользователем? Какие дополнительные гарантии безопасности и прав граждан предусмотрены именно для этого сервиса по сравнению с любым иным коммерческим мессенджером?

Ответить на эти вопросы уполномочено, прежде всего, Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ как ведомство, курирующее государственную цифровую инфраструктуру. Федеральный закон о порядке рассмотрения обращений граждан даёт каждому право запросить в Минцифры такие разъяснения в письменной форме. Направление аналогичных обращений — не формальность, а инструмент общественного контроля: он заставляет ведомство артикулировать правовые основания принятых решений и, при необходимости, пересматривать архитектуру взаимодействия государства и частных цифровых платформ там, где подменяются понятия и где ожидания граждан о «государственном сервисе» расходятся с реальной юридической конструкцией.

Вот что говорят данные об ООО "Коммуникационная Платформа" с портала https://www.rusprofile.ru/id/1247700595230:

Делайте выводы сами...